Make great presentations, longreads, and landing pages, as well as photo stories, blogs, lookbooks, and all other kinds of content oriented projects.

Роберт- мой второй ребенок, мы очень ждали его и старший братик ждал) Ждал, когда я вернусь из больницы без живота и с малышом. Но домой я вернулась одна. Роберт провел неделю в реанимации роддома, а потом меня выписали, а его перевезли в реанимацию Тушинской больницы, куда я могла приезжать лишь на час в сутки. Оттуда в отделение патологии новорожденных, оттуда в инфекционное, оттуда снова в реанимацию, а потом в неврологию. Это было только начало. Больницы, обследования и реабилитационные центры - часть нашей обыденной жизни, к этому привыкаешь.

Роберт не дышал самостоятельно ровно неделю после рождения. У него не было никаких рефлексов: не мог сосать, глотать, хватать ещё долгое время. Две недели не открывал глаза. Он не издавал никаких звуков, не плакал до трёх месяцев. Он был похож на тряпочку, истыканную аппаратами, поддерживающими в нём жизнь.

К месяцу он научился глотать сам, но делал это неправильно. Если вдруг капля еды попадала не туда, он не мог самостоятельно откашливаться. Соответственно, всё шло в лёгкие. А это опять реанимация. В итоге до трёх месяцев Роберт ел через желудочный зонд — специальную трубочку, подающую пищу в организм.

Помимо этого, ночью у него часто случалось апноэ — задержка дыхания. Мне приходилось отлавливать эти моменты. При дыхании он очень сильно хрипел, все время. Его мышцы настолько слабы, что весь первый год он не мог самостоятельно удерживать голову. Сейчас Роберту два года, и до сих пор он не может правильно держать спину, не может ходить.

Проблемы были практически везде: мозг, зрение, суставы, сердце, почки, легкие, печень, половая система, эндокринная и центральная нервная система.

Мы всё время лежали с малышом на обследованиях и реабилитациях, чтобы понять, что с ним. Мы посетили слишком многих московских врачей, потратили немало времени и денег, но никто не мог помочь нам понять, что с сыном, диагноз поставить не мог никто. Нам не назначали никакого особого лечения, потому что состояние всегда было довольно тяжелое. Любой неправильный шаг мог привести к эпилепсии.

О том, что у моего ребёнка синдром Прадера — Вилли, я узнала, лишь когда ему исполнилось шесть месяцев. И это стало одновременно и шоком, и облегчением. Теперь мы знали, с чем имеем дело и что делать дальше.

Как только анализы всё подтвердили, мы сели на диету. Потому что иначе нельзя. Главная проблема синдрома Прадера — Вилли — это гиперфагия, отсутствие чувства насыщения. Люди с таким заболеванием постоянно хотят есть, поэтому ожирение — основная проблема.

Сейчас Роберту 2 года и 3 месяца. Несмотря на то, что у него сильная задержка в развитии, динамика у нас колоссальная. Он стал более самостоятельным, многому научился. Каждый новый звук, каждое новое движение — это настоящий праздник, огромная победа. Сегодня он только учится делать то, что уже под силу ребёнку уже в 9–10 месяцев.

Вообще, мы стараемся не акцентировать внимание на болезни. Я сразу исключила из головы историю, что у меня ребёнок с проблемами. Просто воспринимаем это как ситуацию, с которой нужно работать. Никто не относится к Роберту как к особенному или неполноценному. Он растет в огромной любви и заботе и мы искренне верим в его успехи.

Меня зовут Наталья, у моего сына Макара синдром Прадера-Вилли. В ноябре Макару исполняется 4 года. Все это время мы пытаемся помочь нашему сыну, минимизировать последствия этого заболевания. Наша история началась 30 ноября 2016 года, в этот день родился наш «маленький принц», наш особенный малыш. Проживаем мы в Ставропольском крае, в небольшом городке.

Вся беременность проходила относительно спокойно. Хорошие анализы, жалоб нет, самочувствие отличное. В нашей семье Макар второй ребенок, очень желанный и долгожданный. Его ждали все, и я с мужем, и старшая сестра, которая каждый день рассказывала про нашу семью, бабушки и дедушки.

День, когда родился сынок, я помню весь, до каждой минуты и не только потому, что это счастье встречи с малышом, но и потому, что тогда все стало по-другому в нашей жизни.

С утра того дня плохо прослушивалось сердцебиение и пока врачи сообразили что к чему, на часах уже было 14.00. Начали готовить к экстренному кесарево и общему наркозу, с кучей документов и разговоров, что если, что спасать будут меня. Я плакала и молилась, чтобы наш малыш был жив. Макар родился в 16.15, его сразу унесли в кувез под кислород. Когда я очнулась от наркоза мне ничего не сказали, я не переставая спрашивала и просила принести сына. Но, мне сказали, что малыш отдыхает, и я его могу увидеть завтра, когда сама отойду. Сердце мое было не спокойно, всю ночь я не находила места. На следующий день неонатолог сообщила мне, что у нас особенный ребенок, в чем особенность не знают, так как видят такого ребенка впервые. Мир рухнул. В голове только эти слова и мысль - бежать к сыну. Потом слезы, непонимание того, что происходит, вопрос «почему?», растерянность. Лежа в палате и видя, как приносят деток к своим мамам, мое сердце разрывалось на части, а мозг взрывался от вопросов.

Макарушка не кричал, не двигался, не мог сам сосать, он даже не мог открыть глаза. Сердцебиение все время падало, он был в палате интенсивной терапии, маленький и беззащитный. Когда, я пришла к нему в первый раз, то увидела, как мой малыш лежит весь в трубочках, подключен к каким- то аппаратам и капельницам. Было очень тяжело видеть это, но приходило понимание того, что нужно держаться, я нужна моему сыну. Макар очень чувствовал все и если я не могла сдержать слез начинала плакать, то у него сразу поднимался пульс, или когда я рассказывала ему про, то как мы его любим и как он важен для всех нас, его пульс становился нормальным. Я видела, что он все понимал.

Потом был перевод в Краевую больницу, где мы с ним провели 2 месяца. Все это время мой «маленький принц» был на зондовом питании и постоянно на капельницах, так как врачи не могли определить, что с ребенком. Макара смотрело много врачей, но ни один, в том числе генетик, не могли поставить верный диагноз. Звучали разные диагнозы, например СМА.

Когда ему капали капельницы он едва- едва сжимал мой палец. Никто не мог сказать, что нам делать и как помочь своему ребенку. Это был просто спящий мальчик. Что происходило со мной и с мужем нельзя выразить одни словом: боль, слезы, страх за своего ребенка, непонимание, непринятие ситуации, растерянность, и много всего другого было в голове и в сердце. Потом мы узнали, что у нашего сына помимо прочего есть сопутствующие диагнозы - гидронефроз правой почки, косоглазие обоих глаз, атрофия зрительных нервов обоих глаз, гипоксическое поражение ЦНС и другие проблемы со здоровьем. Первые полтора года мы побывали у огромного количества врачей, с потраченными денежными средствами на анализы, диагностики, КТ, лекарства и многое другое. Все это делали в надежде узнать, что за болезнь у нашего малыша.

Про синдром мы узнали, когда сыну было полтора года. В Москве, в Филатовской детской больнице. Сдали анализ на синдром, и он подтвердился. Тогда врач-генетик сказал нам, совершенно спокойным голосом «такие дети живут долго и многие чувствуют себя хорошо»… Мы не знали, что это за синдром и конечно обратились за информацией в интернет. Увиденное там привело нас в шок, там описывают ужасную картину жизни таких людей, основываясь на старых данных, и фотографии таких людей там просто ужасные. И для меня мир рухнул еще раз, опять слезы и шок. Но одновременно облегчение, мы узнали нашего врага в лицо, и уже стало понятно, что нужно делать и как помогать нашему малышу. Сразу нашли эндокринолога в Москве, который знает синдром. Нашли уролога, и начали решать вопрос с гидронефрозом почки, нашли офтальмолога и других специалистов. Начали реабилитации Макару.

Макар как настоящий мужчина со всем справляется: уколы, капельницы, операции, реабилитации и многое другое.

Несмотря на синдром и на все сопутствующие диагнозы Макар очень добрый, любит играть с детьми, рисовать, гулять на улице, любит, как и все детки пошалить, обожает свою старшую сестру, а она его. Ему очень нравится техника, мотоциклы. Рассказывать о нем можно очень долго, это удивительный ребенок, который изменил нашу жизнь и научил жить по другому, видеть этот мир другим.

Все эти 4 года мы справлялись сами, но сейчас нам очень нужна помощь, чтобы не прекращать реабилитации Макара и медицинское наблюдение. У Макара очень хорошие результаты. Он ходит сам, кушает сам, понимает обращенную к нему речь, он развивается. И прекращать занятия нельзя. Реабилитационные занятия в нашем городе, к сожалению, платные, и проводят их приезжие специалисты.

В этом году Макару была сделана очень сложная операция, оперировали гидронефроз почки в Москве, потом сложный и очень долгий период восстановления и второй этап лечения, затем плановая проверка и обследование, и назначение препарата гормона роста. К сожалению, все медицинские услуги Макару осуществляют в Москве. И очень многое приходиться оплачивать самостоятельно. Поэтому возросшая необходимость летать в Москву, поставила нас перед необходимостью обратиться за помощью в фонд. Я прошу всех добрых, отзывчивых людей, помочь нам собрать средства для дальнейшего восстановления Макара.

UPD: Сбор закрыт!!!

Сумма к сбору 98 150,00 рублей на прохождение реабилитации в АНО ЦАКДОВЗ «Мама, я смогу»

Помочь можно оформив пожертвование на сайте www.prader-willi.ru

Перечислив средства на банковский счет БФ помощи людям с синдромом Прадера-Вилли. Реквизиты счета можно найти в разделе "О фонде"

Или отправив смс-сообщение с текстом Прадер 100 (где 100 – сумма пожертвования) на номер 3434